Раз в году, на службе первого воскресенья Великого поста, когда празднуется Торжество Православия, вслух читается великий синодик, в котором предаются анафеме величайшие ереси и поминаются великие защитники Православия — не только патриархи и епископы, но также и императоры, которые возглавляли борьбу с ересями. Однако важно и, на первый взгляд, довольно удивительно, что хотя некоторые из этих ересей были введены и проповеданы с трона, ни один римский император в великом синодике анафеме не предается. Очевидно, что святая Церковь намеревалась ограничить свое общественное осуждение в ереси епископами и духовенством, которым одним была вверена ее Божественным Главой прямая ответственность за сохранение истинной веры.

 

В греческом синодике поминаются сорок императоров, начиная с Михаила III (842—867), с призывом к верующим возгласить: «Вечная память!» Хотя это возглашение абсолютно то же, что и на панихиде или обычной заупокойной службе, особое значение ему придает тот факт, что оно совершается только раз в году, именно на службе Торжества Православия. Из этих сорока императоров, тридцать перечисляются особо, начиная с Василия I (867—886) и кончая Феодором I Ласкарисом (1204—1222). Когда весь этот список императоров заканчивается, перед возгласом «Вечная память!» все тридцать величаются замечательным и исполненным веры определением: «все, царство земное на Царство Небесное сменившие». Это четкое и достаточно недвусмысленное изречение звучит в нашем сознании почти как символ имперского прославления, хотя лишь один из всех сорока, император Иоанн III Ватаци (1222—1254) был официально причислен Церковью к лику святых — и он не из числа этих тридцати. Что касается остальных, то поминание их имен в Неделю Торжества Православия составляет благочестивую, исполненную веры молитву Церкви, повторяемую каждый год, о спасении ее царственных защитников.

 

Таким образом, мы ясно видим, сколь высоко Православная Церковь почитает служение христианского императора, и даже более того, как она каждый год с готовностью вспоминает свой великий долг перед каждым из этих императоров, которые официально исповедуя православную веру, укрепляли ее в исповедании православия и сокрушении ереси.

 

В то же время мы должны отметить, что святая Церковь делает четкое различие между тем очень ограниченным числом православных императоров, царей и князей, которых она почитает в лике святых, — от полного числа православных императоров и от тех, кого она ежегодно поминает в великом синодике.

 

Среди имен наших российских императоров с особой торжественностью возносится имя святого царя-страстотерпца Николая II. Нельзя не обратить внимания, что слова тропаря ему, составленного в свое время Русской Зарубежной Церковью: «царства земнаго лишение», перекликаются с определением Византийской Церкви: «все, царство земное на Царство Небесное сменившие». Вот почему так торжественно праздновала недавно наша Церковь год четырехсотлетия Дома Романовых и готовится теперь к столетней годовщине убиения нашего святого царя и его семьи.

 

Зло все более возрастает в сегодняшнем мире, открывая путь приходу «человека беззакония». А «удерживающим» беспрепятственное распространение зла, по учению святых отцов, является благодать Святого Духа. Пока наша Церковь благодатна, то есть пока она хранит в полноте и чистоте Православие, зло не имеет возможности действовать свободно. Поразительно, что вслед за благодатностью Церкви святые отцы говорят о законной государственной власти, в особенности о власти, основанной на христианских принципах. Такая власть создает благоприятные условия для спасения наибольшего числа людей. Внешние условия — власть православного монарха — необходимы, но их недостаточно. Если христиане не будут в личных отношениях с Богом в хранении истинной веры и жизни по вере, никакая внешняя защита не поможет. Именно по этой причине была утрачена у нас как невостребованная слишком многими власть помазанника Божия, и вместо помазанника Божия некогда православный народ получил помазанников сатанинских. По этой причине Церковь может оказаться под угрозой утраты благодатности, становясь солью, перестающей быть соленой: такие «православные» не годятся ни на что, кроме как быть выброшенными вон на попрание не нашедшим веры людям. Это Лаодикийская церковь Апокалипсиса, приговоренная — за то, что она ни холодна, ни горяча — быть извергнутой из уст Божиих. Так было в прошлом веке, когда Русская Православная Церковь прославилась не только великим сонмом мучеников и исповедников, но и небывалым по массовости отступничеством. Не то же ли самое, и горшее, произойдет с теми, кто сегодня по имени только относятся к православным?

 

Пусть в нашем сознании глубоко запечатлеется Евангелие, которое мы слышим за литургией в Неделю Торжества Православия. Будем молить Господа в святые дни Великого поста прежде всего о том, чтобы сподобил Господь нас дара живой личной веры. Христос ставит Своих будущих учеников в ситуацию все решающего выбора. «Что ищете», — спрашивает Он каждого из нас. И видя тех, кто более всего на свете желает Царства Божия, Господь зовет их придти и увидеть, «где Он живет». Они увидели и пробыли с Ним в тот день, и исполнились решимости все оставить и следовать за Ним, куда бы Он ни пошел. Отныне истинная вера передается от ученика к ученику на основании обретенного Мессии — Христа Бога нашего.

 

Через две тысячи лет осталось ли в нас желание этого абсолютного в сокровенных глубинах нашей жизни? Решительный выбор не бывает легким, но каждый из нас, носящий имя православного христианина, должен его сделать. Чтобы этим выбором определялась вся наша каждодневная жизнь, все наши отношения друг с другом, наши молитвы и в целом весь наш путь, о котором мы говорим, что православие это правомыслие и праводелание. Наше призвание — не отступить от чистоты православного исповедания, не уступить ни в чем отцу лжи, ибо мы спасаемся только истиной. И мы не сможем никого привести ко Христу, если сами не будем хранить верность Ему даже до смерти. Невозможно быть такими православными, которые в своей жизни, заполненной почти до отказа и хорошим, и плохим, оставляют только небольшое место религии истины, ограничиваясь посещением храма в воскресные и праздничные дни и исполнением кратких утренних и на сон грядущим молитв. Неужели сегодняшние бедствия, от которых приходят в уныние народы, не разбудят нас? Но не страх Ниневии перед гибелью должен заставить нас быть живыми, а страх Божий — начало премудрости, поклонение любви и истине, которому хочет научить нас Православная Церковь, страх пропустить встречу с Богом, страх ошибиться в выборе того, что кажется радостью, и того, что есть истинная радость, приходящая Крестом и Воскресением. В день Торжества Православия наш Спаситель утешает всех верных устами Своего верного свидетеля: «Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине» (3 Ин. 4).